Хочешь сидеть на моем лице? 6 причин, по которым она может сказать нет

«Хочешь сесть на мое лицо?», Возможно, не лучший способ попросить ее заняться сексом. Вот 6 причин, почему она может отказаться.

Вы часто спрашиваете свою девушку, не хочет ли она немного посидеть на лице, чтобы ее встретили скучающими или смущенными носами??

Разумно, это может оставить вас за пределами озадаченного. В конце концов, оральный секс – абсолютный подарок женщинам везде. Это не только форма секса без риска забеременеть, но и для некоторых женщин это единственный способ достичь кульминации. На самом деле, многие женщины просто не могут испытать оргазм от одного только традиционного общения.

Если вы не знакомы с практикой, мы здесь, чтобы просветить вас. Сидение на лице – это форма орального секса, когда женщина садится на корточки над лицом своего партнера и позволяет ему доставлять ей удовольствие в устной форме. Это можно сделать в положениях пастушки или в обратном направлении для оптимальной досягаемости. Сидеть на лице можно также, когда он сидит на полу, а ты сидишь на корточках над ним. Удобно, правда? Ничто не сравнится с тем, чтобы сидеть на стенке и получать оральный секс. * Кто-нибудь может сказать сарказм? *

Хотите сидеть на моем лице? 6 причин, по которым она не отвечает да

Хотите знать, почему она сбивает идею сидеть на вашем лице? Вот 6 веских причин, чтобы иметь в виду,.

# 1 это неудобно. Сидеть на мужском лице может быть очень неудобно. Либо вы сидите прямо на его лице, пытаясь не задушить его, либо вы сидите на корточках над ним, как будто пропустили последние 10 повторений в тренажерном зале. Сидение на лице мужчины не требует расслабления, что может очень затруднить оргазм женщинам в этой позе..

Допустим, ваш любовник хочет заняться с вами оральным сексом, но настаивает на том, что вы стоите, а она дует на вас. Конечно, это все еще хорошо, но не так хорошо, как если бы вы лежали на удобных простынях и больших пушистых подушках, не заботясь о мире. Примерно так же и для девушек: зачем беспокоиться о том, чтобы чувствовать себя некомфортно на мужском лице, когда ты можешь откинуться на спинку кресла, расслабиться и наслаждаться?

# 2 Она слишком стеснительная. Когда вы просите своего партнера «сесть на мое лицо», она может воспринимать это как то, что вы хотите, чтобы она доминировала над вами. Во-первых, давайте будем реальными, некоторые девушки просто не в этом. Многим женщинам неудобно играть доминирующую роль в спальне, и они скорее предпочли бы, чтобы вы «забрали ее», чем контролировали себя. Иногда все сводится к предпочтениям!

# 3 Она не знает, как это сделать. Возможно, ваша девушка не * не хочет * этого делать, может быть, просто она не знает * как * сделать это! Многим девушкам неясно, какие методы используются для удовольствия при езде на вашем лице. Например, она действительно должна ехать на ней или просто парить там, пока вы лизаете? Правда в том, что это отличается для каждой девушки. Некоторые используют это как другую позу для орального секса, в то время как другие перемалывают лицо своего партнера в тандеме с языком, щекочущим ее непослушные кусочки. Экспериментируйте и найдите то, что вам нравится!

Мужчины могут бредить все, что им нравится, о том, как они любят быть рядом с задницей девушки, но некоторые девушки просто не любят думать о вашей близости к ней, особенно когда она пытается кончить.

# 6 Удушье так не сексуально. Если девушка когда-либо сидела на лице парня раньше, в тот или иной момент, она, вероятно, попросила своего партнера расслабиться, чтобы он мог, вы знаете, дышать. Поскольку девочкам обычно нравится поддерживать своих партнеров живыми и здоровыми, это делает сидение на вашем лице особенно странным. Что произойдет, когда ее ноги будут сдаваться или когда она начнет испытывать оргазм? Они все просто страшные мысли.

# 7 Слишком много концентрации. Как упоминалось ранее, иногда слишком сложно испытать оргазм в этой позе. Постоянные мысли о вышеупомянутом удушении, о том, как правильно держать себя в руках, беспокоиться о запахе тела, расстоянии задницы или о том, смотрит ли он на твой живот, – все это просто некомфортные мысли, которые девушка предпочла бы не испытывать, пока она пытается оторвать свои камни..

Возможно, вы подумали, что попросить ее просто «сесть на мое лицо» – это ваш способ быть милым и пытаться оживить обстановку. Но, к сожалению, у некоторых девушек просто не передумали. При этом, есть много путей удовольствия, которые заставят ее чувствовать себя горячей и непослушной, которые определенно стоят усилий.

Для одних это извращение, для других – унижение, а для третьих – наивысшее наслаждение. Речь идет о фейсситтинге. В статье расскажем, что такое фейсситтинг, чем он привлекателен и какие варианты наиболее удобны.

• Что значит фейсситтинг
• Виды фейсситтинга
• Лучшие позы для сидения на лице мужчины
• Подготовка
• Как правильно сидеть на лице – советы для безопасного секса
• Реальные отзывы
• Выводы

Что значит фейсситтинг

Фейсситтингом (facesitting) называется сексуальная практика – сидение на лице партнера. Внизу обычно мужчина, а сверху женщина. По сути, это поза для кунилингуса.

Фейсситтинг – частый элемент БДСМ-сессий. Сидением на лице «верхний» проявляет свое доминирование над «нижним». Есть люди, которых это чрезвычайно возбуждает даже в одежде. Оральные ласки совершенно необязательны. Нижний наслаждается самим ощущением легкого придушивания, унижения, подавления воли.

Фейсситтинг присутствует в среде фетишистов. Есть оригинальное направление – форнифилия. Человек изображает из себя мебель и получает наслаждение от соответствующего обращения с ним.

Фейсситтинг практикуют обычные пары в процессе оральных ласк. Это может быть как куни для женщин, так и римминг для мужчин. В данном случае на лицо садятся не с целью унижения, а ради интересных ощущений. Если в БДСМ садятся плотно, чтобы слегка придушить, то для оральных ласк между лицом нижнего и гениталиями верхнего должен быть промежуток.

По степени нажима выделяют нежный и жесткий фейсситтинг. Первый практикуют при обычном оральном сексе. Верхний деликатно зависает над лицом нижнего, может наклониться к его гениталиям, приняв позу 69. Кроме того, партнеры ласкают друг друга руками.

Жесткий фейсситтинг подразумевает плотный контакт. Верхний усаживается на лицо партнера почти всем весом, периодически меняя нажим и ерзая. Возможны шлепки по щекам, унизительные слова, придушивание за шею. Подобное часто практикуется в БДСМ-направлении «фемдом». Нижнего нередко связывают, добиваясь полного лишения воли (сексуальная депривация).

Подвидом жесткого фейсситтинга является носовой. Нос нижнего погружается во влагалище, анус, ласкает клитор. Дышать при этом приходится ртом. Носовой фейсситтинг практикуют некоторые назофилы (фетишисты). Это люди, которых возбуждают носы.

Лучшие позы для сидения на лице мужчины

Далеким от БДМС людям фейсситтинг может показаться не слишком удобной практикой – верхний напрягает бедра, нижний – шею, приподнимаясь к гениталиям. Однако если выбрать удобную позу, то оба партнера смогут расслабиться и наслаждаться процессом.

Женщина может сидеть на корточках. В такой позе вагина максимально раскрывается, клитор приподнимается вверх, передняя стенка влагалища с точкой G подается навстречу нижнему.

Легкие девушки могут присаживаться, вытянув ноги вдоль тела партнера или в другую сторону. Мужчине придется придерживать свою даму за ягодицы. Некоторые девушки в такой позе кончают быстрее за счет дополнительной стимуляции сжатыми бедрами.

Самый удобный способ сидения – на коленях. Девушка расставляет их по обе стороны лица партнера и может регулировать свое положение во всех плоскостях (вверх-вниз, в стороны), а также делать скользящие и круговые движения.

Лицом к партнеру

Это классический вариант: женщина усаживается на лицо мужчины, глядя ему в глаза. Подходит не всем – некоторых очень смешит испуганный взгляд покоренного партнера. Если это не про вас, то поза лицом к лицу очень сближает. Мужчина может ласкать руками бедра, ягодицы, грудь своей девушки. Она одновременно ласково гладит и мягко оттягивает его волосы, слегка массирует голову.

Спиной к лицу партнера

Девушка садится лицом к ногам партнера. Такой вариант удобен не только для куни, но и для ануслинга. «Нырять» языком из ануса во влагалище не рекомендуется – так легко перенести из кишечника условно-патогенную флору, которая вызовет воспаление уретры и влагалища.

По сути, это поза 69. Мужчина лежит на спине. Ноги для удобства он может закинуть на устойчивую опору – кресло или диван. Девушка «седлает» его лицо, наклоняется к половому члену, который ласкает ртом и руками. Ноги она может подогнуть или вытянуть назад. Основное преимущество позы – взаимное удовольствие. Если постараться, можно добиться синхронного оргазма.

Сидя в кресле

Мужчина усаживается в кресло или на диван, слегка сползая по спинке вниз. Девушка залезает на его лицо сверху, расставляет колени по сторонам. Кресло удобнее – можно опереться на подлокотники. Руками девушка облокачивается о спинку. Под шею мужчины желательно подложить подушку. Преимущества позы: мягко, много точек опоры.

В кресле наоборот

Мужчина сидит, как в предыдущем варианте. Девушка устраивается сверху лицом к его ногам. Влагалище в этой позе максимально раскрыто. Партнер может проникать в него языком. Кроме того, удобно стимулировать зону U.

Мужчина лежит на кровати, максимально придвинув голову к краю, но не свешивая ее (устанет шея). Девушка садится ему на лицо, опираясь ногами на пол. Партнеры смотрят друг другу в глаза.

Фейсситтинг – занятие очень пикантное. Половые органы верхнего должны быть идеально чистыми, а еще лучше – эпилированными (без волос). Некоторые мужчины на женских гениталиях предпочитают видеть «прическу». Об этом нужно договариваться заранее.

Бриться не обязательно – это устаревший травматичный метод. Проще воспользоваться кремом для эпиляции. Это абсолютно безболезненно, но ненадолго. Больно, но долгосрочно работают теплый воск и восковые полоски. После процедуры нужно обязательно обработать кожу антисептиками.

Гениталии следует промыть с интимным мылом, чтобы удалить белесый налет защитного секрета. От него исходит специфический запах. Желательно обработать слизистые антисептическим раствором – побрызгать мирамистином или хлоргексидином. Злоупотреблять этими средствами нельзя. При частом применении они иссушат слизистую и нарушат баланс микробиоты.

Как правильно сидеть на лице – советы для безопасного секса

Как сделать процесс приятным и безопасным:

• Верхний партнер не должен плотно усаживаться на лицо нижнего (если это не оговорено). Необходимо заботиться о свободном доступе воздуха.
• Если у мужчины борода, женщина должна быть голова к раздражению на коже гениталий. После сеанса желательно обработать половые губы и паховые складки антисептиком.
• У нижнего обычно быстро устает шея. Внимательный верхний партнер в процессе поддержит его голову и даже слегка помассирует воротниковую зону. Естественно, это делается не в период приближения оргазма.
• Используйте лубрикант. Запасы слюны быстро заканчиваются, да и с точки зрения гигиены это не самая удачная смазка. В ней довольно много микробов, которые могут быть враждебны среде интимной зоны.
• Придумайте стоп-слово. Оно пригодится для быстрой остановки процесса в случаях, если свело мышцы, стало душно или в иных форс-мажорных обстоятельствах.
• Используйте секс-игрушки. Это могут быть анальные и вагинальные стимуляторы, которые эффективно дополнят классическое куни. Лучше выбирать самофиксирующиеся модели: анальные пробки, влагалищные «груши» и «яйца».
• Приобретите специальное приспособление (фото вариантов ниже). Их можно поискать на сайтах фурнитуры для фетиша.
• Если речь идет о грубом фейсситтинге в одежде, то она должна быть мягкой, чтобы исключить потертости и порезы.

Вспомогательные приспособления для фейсситтинга

Стульчики для фейсситтинга

С малознакомыми партнерами нужно предохраняться латексными салфетками. Они немного притупляют ощущения, но защитят от инфекций.

Судя по отзывам, женщинам фейсситтинг не очень нравится. Среди обычных пар он не слишком распространен. Основная причина – не расслабиться, устают мышцы. Кроме того, многим не хватает нажима и ритма, тяжело координировать движения. С форума https://eva.ru/love/messages-3575890.htm:

А некоторые женщины после фейсситтинга перестают воспринимать своего мужчину как такового:

Однако есть женщины, которых все устраивает:

• Фейсситтинг – это интересная практика для раскрепощенных в сексе пар. Если одному неприятно, а другой стесняется, то удовольствия не получит никто.
• Для фейсситтинга требуется подготовка. Она важна не только с точки зрения эстетического восприятия, но и для безопасности.

А вам нравится фейсситтинг?

Что еще почитать:

Поделитесь в комментяриях своим мнением о фейсситтинге.

Махно Ирина Витальевна

Я врач-дерматовенеролог, косметолог. На сайте Urologexp.ru я вычитываю статьи, проверяю факты и достоверность медицинской информации.

Окончила в 2011 году Челябинскую государственную медицинскую академию; ординатура по специальности «Дерматовенерология» (кафедра Кожных и венерических болезней Южно-Уральского государственного медицинского университета). Член Южноуральского Общества дерматовенерологов и косметологов.

Опыт работы по специальности 7 лет.

Сиденье на лице рассказы

«Сёгун снял рукавицу со звучным названием тэкко и отбросил прочь. Рукой, умытой в крови сотен врагов и закопченной в дыму тысяч пожарищ, он схватил Юрико за расписной отворот шелкового кимоно. Она испуганно вскрикнула и звонкий голос напомнил сёгуну Минамото предсмертный вопль зеленого фазана.

Сейчас ему стало не по себе от слез той, ради которой он затеял гибельный поход и потерял половину армии.

Но нет! Хватит эмоций! Она добыча и должна принадлежать завоевателю!

Второй рукой сёгун рванул кимоно вниз и обнажил упругие молочно-белые груди с небольшими светло-коричневыми сосками, похожими на шоколадные жемчужины. Юрико снова вскрикнула, когда он впился в сосок заостренными зубами, словно дикий зверь, каким и был по натуре.

От него пахло смертью, металлом, конским потом и дымом. Она дрожала в твердых руках и слышала крики сестер. Сейчас их участь предстоит разделить и ей. И ничего нельзя поделать. Он — победитель!»

— Джулия! — голос мужа вырвал женщину из придуманного мира. — Оторвись ты от своего компьютера. Или ты забыла, что нам нужно собираться на презентацию?

— Ещё пять секунд, дорогой. Сёгун уже собирается завалить Юрико на циновку.

— Если не поедем, то твой агент завалит на циновку нас обоих. Она звонила уже пятый раз.

Джулия обернулась и пристально взглянула на мужа. Мужчина сорока лет, но держит себя в форме, посещает спортзал и является фанатом единоборств. Лицо слегка ассиметричное и немного кривой нос, муж говорил, что это от занятий боксом. Русые волосы чуть поблескивают от геля. Хорош в постели и терпелив к её творческим перепадам настроения. Почти идеальный на роль любовника, но муж. Стоит сейчас в дверях кабинета и что-то прячет за спиной.

Интересно, а каким он видит её? С тех пор, как эротические тексты Джулии начали успешно продаваться и внесли ощутимую финансовую струю в их домашний бюджет, она перестала быть простым приложением к постели.

— Да помню я, помню. Но так не хочется ехать, — Джулия сохранила текст и нажала на выключение компьютера. — Фрэнк, может, ты заменишь меня?

— Да ты что, там же твои фанатки! Они ждут тебя, Джулия. Нельзя разочаровывать тех, кто приносит нам доход. Кстати, я думаю, что ты будешь прекрасна вот в этом, — Фрэнк вытащил из-за спины коробку.

Внутри лежало темно-синее вечернее платье. Такое, как ей всегда нравилось: открытые руки и вышивка золотой нитью под декольте. Широкий подол шифонового платья чуть-чуть не достает до пола. Если идти не торопясь, то покажется, что она плывет. В подобных платьях Джулия Холахан всегда ощущала себя героиней одного из своих эротических романов.

— Какая прелесть. Милый, ты меня балуешь, — Джулия подскочила к мужу, обняла его и наградила крепким поцелуем.

Потерлась так, чтобы он почувствовал её затвердевшие соски. Так уж получалось, что из-за своих фантазий, которые потом выходили на бумаге, она страшно возбуждалась. Френк знал об этом и любил заходить в кабинет обнаженным, и тогда Джулия набрасывалась на него, как изголодавшаяся кошка. Воплощала в реальность то, во что успевала погрузиться в фантазиях.

Джулия обрадованно запрыгала возле мужа, как собачка, которая очень сильно соскучилась по хозяину.

— Покажи, покажи! Я же весь вечер буду об этом думать. Ну, пожа-а-алуйста. Я же промочу всё платье, представляя себе сюрприз. Сам будешь потом стирать.

Френк покачал головой. Он только хмыкнул, глядя, как Джулия начала плавно покачивать бедрами и распускать поясок халата. Цветастая ткань скользнула вниз, как покрывало с новой статуи, которую представляют собравшейся толпе.

Муж чуть слышно простонал. Если у Венеры Милосской сдернуть покрывало с ног и приделать на место точеные руки, и то она выглядела бы слабой копией его жены. Френк ощутил, как внизу живота стремительно набухает предмет, который может помешать поездке.

— Одевайся, Джулия! — Френку пришлось прикрикнуть и повернуться, чтобы она не увидела, как увеличивается ширинка брюк. — Я жду в машине.

Джулия простонала в ответ со всей страстью, на которую способна, но он был непоколебим. Вскоре внизу хлопнула дверь. Женщина вздохнула и начала надевать белье.

Да, Френк прав и встречу с читателями нельзя отменять, но с другой стороны — это так много времени отнимает. А она могла бы использовать его для написания нового романа.

Женщина застегивала бюстгальтер, когда что-то в отражении зеркала заставило её вздрогнуть.

Оно белело за стеклом окна призрачной маской, лишь выделялись темные провалы глаз и приоткрытый рот. Джулия обернулась к окну, но не увидела там ровным счетом ничего.

Женщина осторожно подошла к подоконнику и выглянула наружу. Фонари освещали улицу тусклым белесым светом. Френк виднелся внизу, возле своего «Форда», натирая воском капот. Раскидистые дубы высились мрачными вышибалами, готовыми отхлестать любого, кто к ним приблизится на расстояние метра. На карнизе никого не было.

— Дорогая Джулия, пора к психологу обратиться, а то ты со своей бурной фантазией скоро сойдешь с ума, — пробормотала женщина и осеклась — в полной тишине пустого дома голос прозвучал очень неестественно.

Она быстро надела платье, сделала легкий макияж, кое-как причесала волосы и брызнула лаком. Всё это время Джулия краем глаза посматривала на окно — не покажется ли там снова лицо? Но в оконном проеме царила темнота и никакого намека на присутствие живой души.

Звонок мобильного телефона заставил Джулию снова вздрогнуть. Слишком резкой прозвучала трель, будто выстрел в ночной тиши.

— Джулия, сестренка! Как я рада тебя слышать! — проскрипел в телефоне голос Мадлены. — Где вас носит? Читатели уже начинают волноваться.

— Да едем мы, едем. Скажи, что нас остановили полицейские для проверки документов, — досадливо проговорила женщина и прикрепила к платью последний штрих — заколку в виде скорпиона, подарок Френка. — Отвлеки их чем-нибудь, устрой конкурс.

Эта произошло в то время, когда я училась на первом курсе одного из технических ВУЗов. Незадолго перед моей первой сессией мне удалось получить столь желанное место в институтском общежитии. Моей соседкой по двухместной комнате оказалась девушка по имени Ирина. К моему появлению она отнеслась несколько удивленно и, как мне показалось, настороженно. Впрочем, мы быстро разговорились, и я выяснила, что Ира училась уже на пятом курсе, и предстоящая сессия для нее была последней. В душе я позавидовала ей, а она внимательно наблюдала за разгрузкой сумок с моими толстыми учебниками и конспектами. В мои семнадцать лет Ирина казалась мне очень взрослой и умной, и чем-то напоминала молодую но строгую учительницу. Особенно усиливал это впечатление её голос. Когда она говорила, казалось, что тебя обволакивают каким-то теплым туманом, и хотелось всему верить и со всем соглашаться. Я решила относиться к ней, как к старшей сестре.

Сразу же начался первый урок. Ира действительно оказалась талантливым педагогом. Самые сложные вещи раскрывались с неожиданной стороны, и казались весьма простыми. Но уже через пару часов математика мне надоела, я решила отдохнуть, и сказала об этом Ирине. Та всерьез рассердилась:

— Тебе надо не отдыхать, а работать!

— Да у меня уже голова не соображает.

— Ты просто лентяйка! И ужасно похожа на меня несколько лет назад.

Тут Ирина рассказала свою историю. В школе до седьмого класса она была хронической троечницей, пока у нее не появился новый отчим, поборник отличной учебы. После первой принесенной ею двойки он взялся за ремень, и не выпускал его из рук до самого выпускного вечера. Вначале Ирина ненавидела и его, и учебу, но потом вошла во вкус, и ей стало интересно учиться все лучше и лучше. Еженедельная порка стала для нее своеобразным стимулятором, без которого невозможно было обойтись. В выпускном классе, когда Ирина шла на золотую медаль, она уже сама просила отчима о наказании, если вдруг в её дневнике появлялась «четверка». Отчим, хотя уже и опасался такого рвения своей падчерицы, тем не менее, послушно брал в руки ремень и шел в ее комнату. Ирина сама ложилась навзничь на кровать и подставляла зад. После процедуры она говорила «Спасибо, папа» и, потирая покрасневшие места, шла за учебники. В институте учиться было трудней, отчим с ремнем находился далеко, но тем не менее Ира успешно завершала учебу и здесь.

Я сперва несколько растерялась, я потом резко ответила, что мои родители меня и пальцем не трогали, что я не верю в эффективность подобных методов, и не хочу чтобы на мне их испытывали.

— Ты. ты можешь меня наказывать.

Ирина подошла, села рядом за стол, и спокойно посмотрела на меня:

— Ну, что же, тогда продолжим занятия.

А дело шло не так быстро. Ирина хмурилась, но, видя что я стараюсь, подробно мне все объясняла. Тем не менее, я чувствовала, что её терпение небезгранично, и со страхом ожидала первого наказания. Когда она задавала мне какой-нибудь вопрос, у меня начинали дрожать коленки, и я думала: «Сейчас ошибусь, и начнется. «. Но этот страх действовал как стимулятор, и голова работала очень ясно. Я уже начала думать, что все обойдется, как вдруг ЭТО произошло.

Я попыталась, но все мои мысли спутались, я мямлила что-то совершенно невразумительное. Наконец я опустила голову, замолчала, и думала лишь о том, ЧТО теперь будет. Пауза была недолгой:

Меня всю затрясло, сердце было готово выскочить из груди. На ватных ногах я подошла к кровати и остановилась, все ещё надеясь на прощение. Но голос Ирины был непреклонен:

— Теперь обнажи ягодицы.

Было очень стыдно и страшно, но одновременно я испытывала какое-то необъяснимое наслаждение, отдаваясь чужой воле. Дрожащими руками я расстегнула халат и начала спускать колготки вместе с трусиками. Когда я стянула их до колен, Ирина остановила меня:

Я легла на живот, обхватила обоими руками подушку и прижала ее к груди. Благодаря валику из одеяла мой зад оказался сильно приподнятым. Уже само положение тела было крайне унизительным, и меня охватила нервная дрожь. Ирина задрала подол моего халата и я ощутила прохладный воздух комнаты, прикоснувшийся к моим обнаженным ягодицам. На обоях была видна тень Ирины от настольной лампы. Она стояла перед кроватью, расправляя ремень и явно не торопилась, давая мне прочувствовать ситуацию. Я отвернулась к стене, и вся дрожала, ожидая первого удара. Мне казалось, что секунды превратились в вечность. Наконец она глубоко вздохнула и сказала:

Я кивнула. Мы продолжили занятия. Сидение на стуле доставляло болезненные ощущения, но я вдруг обнаружила, что моя голова прояснилась. Ирина оказалась права, и порка действительно принесла некоторую пользу.

Моя подготовка длилась еще две недели. Мы обе вошли во вкус. Ежедневно Ирина, придираясь к чему-нибудь, подвергала меня различным, все более изощренным наказаниям. Можно долго их описывать, для этого не хватит и нескольких страниц. Расскажу лишь о самом запомнившемся.

Конечно же, мы не пренебрегали и обычной поркой. Ирина любила заканчивать ею наш рабочий день. Иногда это происходило на кровати или на полу, иногда она перекидывала меня через спинку кресла, так, чтобы кожа на моих ягодицах натягивалась как можно сильнее, или же просто заставляла нагнуться. Один раз она поставила меня на четвереньки, зажала мою голову коленями, и высекла куском электрического проовода по голому заду (особенно сильно досталось моей бедной письке).

Села ему на лицо рассказы. Женская борьба

Если бы Серый только о своих любовных подвигах рассказывал, его, может, и слушать перестали бы. Но он, хоть и прихвастнуть любил, а в основном речь вел – о тайне женской души. И здесь он был сведущ, как никто в мире, ну, психолог и есть. Мы его так и звали: «Психолог».

Женщина, она не такая, как мы, тысячу раз нет. С мужиком ей, конечно, по части ума не сравниться, почти все великие люди- мужики были. Но выпадет такая карта,(раз в тысячу лет такое бывает), например: бубновая дама, и мудрости в ней – на весь город хватит. А нелогичность всего поведения, загадка,- это вы, братцы, за всю жизнь не распутаете.

Вот, к примеру, был такой случай, правда, не со мной. Я еще в ту пору пацаном был, лет восемь мне было, а все замечал – ничего мимо себя не пропускал. Так вот, у нас земляка за драку посадили, и дали много, он не один был, следователь все под организованное преступление подвел. Да не про то речь. Невеста у него была, Настя, они пожениться не успели, посадили его ровно за неделю до свадьбы. Уж как она убивалась по нему, как убивалась, водой отливали, чтоб умом не тронулась. Есть перестала, мать ее к бабкам водила, а красавица была та Настя – я хоть и мал был, но красоту уже тогда понимал. Кожа – белее снега, грудь высокая, глазищи синие. А бедра, братцы! за водой идет, они качаются, мы с ребятами забор облепим – вслед смотрим. И кто бы свистнул что, или крикнул – нет, красота, – это вроде иконы. Смотри, но пальцами не трогай.

Все годы Настя своего жениха ждала, никого к себе не допускала. А к ней парни – валом шли, известное дело. Да и преданность привлекала, все понимали – раз так ждать умеет, жена будет отменная. Но она – ни на кого глаз не поднимала – будто заговорили.

– Я в деревне «Новая жизнь» родился. Она недалеко от города, километров тридцать, не больше, молодежи много. Мать у меня учительницей в школе работала, отец землю пахал. Воспитывали меня строго, чуть что не так – отец ремень из брюк вынимал. Тихоней я никогда не был, в деревне такие не водятся, рос как все, в соседний поселок драться ходили, на железную дорогу – там товарные поезда останавливались, бывало, воровали. Но что я по такой статье в тюрьму попаду- шансов почти не было. Да и никто не думал: учился я хорошо, мать за этим следила, отцу помогал. Школу закончил, потом техникум заочно, с отцом работал.

Так вот, историю свою я подсокращаю, что к ней не относится- знать не надобно. У нас молодежь по вечерам на пятачке собиралась, особенно летом. Хоть и клуб неплохой был, там кино крутили, танцы тоже были, как положено – но все на пятак шли. Там проще, магнитофон на землю ставили, вот и танцы. Завклубом не ходит, не проверяет: кто выпил, кто курит. Девчонки все свои, деревенские, но иногда из города залетали, как бабочки на свет. Новенькую эту я сразу приметил, она со Светкой, моей соседкой, в пединститут весной поступила, это я потом узнал. А в тот день как увидел ее – глаз не мог отвести – так она мне сердце пронзила. О том, чтоб танцевать пригласить – в голове ни одной мысли не было, так я оробел. И с чего бы, сам объяснить не мог: красавцем я, конечно, не был, но спортом занимался, накаченный был, здоровый парень, в драке никому не уступал, никого не боялся(здесь рассказчик остановился, рукой махнул и голову опустил).

– Так вот, смотрю я на нее, и ничего в ней особенного, девчонка и девчонка, а для меня она – вроде как богиня. Росту высокого, ноги длинные, тонкие, юбочка коротенькая. Вроде ребенок еще, а вглядишься пристальней – вся зрелая женщина. Вот такая загадка. Лицо наивное, даже беспомощное, ресницы длинные, черные, а волос, что пшено, волной по плечам лежит. Слежу за ней неотрывно, думаю, как бы кто из наших не обидел, точно убью. Вдруг на себе взгляд ее чувствую – насмешливый такой, с вызовом смотрит. Да нет, думаю, почудилось. А сам глаз не отвожу: она еще так одета была – никто из деревенских девчонок так не одевался. Кофта тонкая, почти прозрачная, а под ней – грудь без лифчика, вся, как на ладони. Я даже соски вижу, крупные, как вишня. И кофта эта и юбка – шириной в ладонь, как нагнется – трусишки белые видны. И с чего так оделась, если вела себя строго? Вот загадка. Кто танцевать ее приглашал – всем отказывала, даже не смотрела. Светке что-то на ушко шептала, да смеялась, а ту особо никто не приглашал – больно толста была, да и лицом грубовата, волосы, как у мужика – короткие и жесткие, черные. А эта, Олей ее звали, в рот травинку взяла, да зубками надкусывает, а зубы у нее – как на картинке – белые и ровные.

Пришли они со Светкой на пятачок поздно, народ уж расходиться начал. Постояли под фонарем, посмеялись, и тоже домой засобирались, а я следом пошел. У самого дома Оля вдруг ко мне повернулась и говорит: «Может, погуляем? Спать еще рано». Я молча кивнул. Идем по дорожке, к реке спустились, и все молчком. Я все слова позабыл, какие знал, а ей все нипочем, молчание ее не тяготило. То – цветок какой углядит, ахнет, сорвет, лепестки все оборвет, засмеется. Словом, сама с собой забавлялась. У реки стоим, прохладно, я уж давно бы любую девчонку прижал, а с ней все не так, все по-другому. Неловкий стал, неуклюжий – будто меня подменили. Боялся – не то сделаю, не так скажу. Вдруг она говорит: «Эх, вот бы лодку! Я никогда на лодке не каталась!»

Спросила бы про звезду, и то б я засуетился, а тут – лодка. Лодку нашли быстро, не помню, как садились, как отталкивались, чья лодка была. Гребу себе веслами, рад, что работа рукам нашлась, а то не знал: куда эти руки деть, курить при ней – не смел. Она приказала на другой берег плыть. На том берегу сосновый лес был, там зону отдыха построили. Домики небольшие, бревенчатые, мы с ребятами, когда заезда не было, шалили: отмыкали двери и там ночевали.

Река широкая, плыть долго. Она передо мной сидит, юбчонка короткая, в синюю клеточку, колокольчиком, а трусики – белые. И как в ней все это сочеталось, я понять не мог – целомудренность и бесстыдность. В голове мысли шли, одна чудней другой. То думал, она легкого поведения, и здесь, главное – не теряться, а то она презирать меня за слабость будет. То хотелось ее защищать и оберегать, даже от самого себя. Добрались до берега, вышли. Деревья высокие и запах густой, смоляной, я сосновый лес люблю. Оля босоножки сняла, по иголкам и шишкам прошлась, укололась, ойкнула – и обратно запросилась.

Не могу,- говорю, и ладони ей показываю – все в мозолях. Тут я, конечно, слукавил, мозоли у меня – от другого дела были, я бы с ней – на край земли доплыл. Она растерялась и спрашивает, что делать будем?

Может, сначала искупаемся?- вдруг как вскочит и из избушки – прямиком в лес, я – за ней. Она уже к речке бежит, а на бегу юбочку скинула, майку, и в воду прыг, брызги – во все стороны. Хотел ей сказать, чтоб не шумела, все – же зона отдыха, сторож услышит, палить начнет. Да куда там! Ох, и бесноватая была, непостоянная, я и не знал, чего от нее ждать.

Вот такие слова произнесла и затихла. Верите, разделся, рядом с ней лег, как ягненок. А кровь в голове бьет, сознание мутится. Но в руки себя взял, как мог, даже губу до крови закусил. Может, правду говорила?

Не знаю, сколько так лежали. Так она руку мою взяла, и по своей груди ведет, словно дразнит. Долго ли я эту любовную муку терпел, не помню. Рассвет наступил. И если бы я не чувствовал ее желания, да ведь любой зверь это чувствует! В такую минуту все обострено, я – как нерв оголенный, от нее такое желание исходит, как же ей хотелось мне принадлежать, я это всей кожей чувствовал! Бедро, что ко мне прикасалось, жаром полыхало, а грудь была прохладная, сладкая. Но было что-то в глубине ее души, что ее сдерживало, это вроде как птица взлететь хочет, а на шее – цепь!

Может, стыд девичий, может воспитание. Такая страсть в ней была, на сто женщин хватило бы! Но невидимый запрет был еще сильней. Я бы, наверное, ее бросил. А может, и нет. Взгляну на ее коленки – девичьи, почти детские, острые, все светятся в темноте. Грудь маленькая, тугая, кожа шелковистая, сосок пальцами сжимаю – если бы я мог это описать, если бы речью владел! Один раз мне в одном тексте (не помню, что читал) два разных слова попалось, они и к разным понятиям относились: «божественное» и «порочность». Я соединил их в своей голове, и получилось « божественная порочность»- это про нее. Это когда – молиться на женщину хочется и до исступления – владеть ей. Святая красота, бесовская. Слов таких живых нет, чтоб об этом рассказать. У меня глаза кровью наливались, вот думаю, в зеркало взгляну – а вместо глаз – кровавые раны. А уж про мое мужское достоинство и говорить нечего – белоснежная гора получалась, ведь мы под простыней лежали. А ей смешно, вроде диво какое – глаз притягивает, а притронуться не смеет.

Я хотел быть лучше, чище – ради нее, думал: в институт поступлю, все равно – в какой, книги читать стал. В сарай пошел, там старые книги, без обложек, в ящике лежали, еще от бабушки остались. Я одну достал, самую толстую – и читал, пока глаза строчки видели. Очнулся – утро. Поднял книгу, а это сочинение Карла Маркса было, вот мне смеху было. А ведь когда читал, интересно было, и все понятно казалось. Да я готов был все книги проглотить, чтоб ей угодить. Вот одну запомнил, – про актрису немецкую, кажется, Марлен ее звали, а фамилию не помню. Она на всю страну гремела, вроде культа у них была. Книга была с обложкой, и на обложке – ее фото. На Олю она вовсе похожа не была, а все же чем – то ее напоминала. Бровки у нее выщипаны были необычно, в паутинку, и высокие- высокие, а губки бантиком накрашены. Читать про ее жизнь начал, тоже – чудная была, вроде моей Оли, а может, и больше. Уже немолода была, а все не могла жениха выбрать: оно и понятно, возраст хоть и поджимал, детей пора иметь, а как из тысячи поклонников выбрать? Все к ее ногам судьба бросила – и богатство, и славу, и женихов – красивых и знаменитых. Но все ж один выделился – своей любовью к ней, по всем приметам, он ее верно любил. Она, вроде, на нем остановилась, свадьбу уже обсуждали, как после жить будут – он на все ее условия шел. И тут она борзеть стала, говорит, хочу в отдельном дворце жить, и когда хочу – тогда и буду к тебе приходить. Ладно, говорит, все будет, как скажешь. Она уж не знает, что и выдумать – терпение его испытывает. Он – кремень мужик, испытание прошел, ресторан заказал, гостей позвали. Ясное дело, звезда замуж выходит, во всех газетах пишут, передачи идут. Платье свадебное уже было сшито, когда жених отказ получил, Марлен ему письмо прислала. Так, мол, и так, пишет, все бы хорошо, но ты душу мою – так и не понял. Вот когда я тебе про отдельный дворец говорить начала, я все ждала – когда ты меня поперек дивана бросишь и как маленькую девочку, отшлепаешь. Мне этого – больше жизни хотелось. Если бы сделал так, я бы до конца жизни тебе верной женой была.

Но удивительно – вы только вдумайтесь,- вовсе не это. Ну, задурила баба, деньги там, слава, все свою роль сыграло. Да ведь – вся жизнь впереди, и какая жизнь! Нам, простым смертным, только сниться может! У нее только один унитаз брильянтами был усыпан – на несколько миллионов! Так нет, не угадали сценарий – актриса в доме заперлась и до конца жизни – из него не выходила. Вот угадай их, женщин: все можно было переиграть, никто не умер, скандал вокруг свадьбы только интересу подлил – но их хлебом не корми – страсти подавай, трагедию!

Ребята собрались в зону отдыха на дискотеку. Там, когда сезон открывается, концерт устраивают с салютом цветным, мы никогда не пропускали. Ехать мне хотелось, а поехал. Леха упросил, мол, развеешься, там девчонок – пруд пруди, а ребят мало. Поехал. Это как дьявольщина, или судьба – не хочешь делать, а сделаешь именно то, что больше всего не хочешь. Доплыли на трех лодках быстро, гребли попеременно. Водки с собой взяли, таранку, с девчонками там все было сговорено. Костер развели, выпили, шутки там, смех, как обычно в таких делах бывает. А я вдруг встал и пошел вдоль сосен, Оля мне померещилась, голос ее. Это со мной часто бывало, что голос ее повсюду слышал. Иду себе по лесу, захотелось на домик, где мы с ней ночевали, взглянуть.

Не поверите, как с домом тем поравнялся – мне навстречу Оля идет. Сначала подумал: галлюцинация началась, остановился и глаза зажмурил. Открываю – Оля. И не одна, а с ребятами, один – так за руку ее держит. Высокий, с гитарой, брюки клеш, волосы, что у барана – в сосульку вьются.

Игорь?- удивилась она, и на меня – во все глаза смотрит. Ну, уж как я был изумлен, и говорить нечего. Все чувства испытал – и радость несказанную, и ревность дикую. Она в таких коротких шортиках была, по краю бахрома и дырки, а грудь полоска ткани прикрывает, да так – чисто символически. Лучше б совсем голая шла – не так волновала бы, а так – соски торчат, у меня во рту пересохло.

– Ты? – только и смог произнести.

– А мы сюда на неделю приехали, – вон, Сергей путевки бесплатно достал, у него мать здесь работает

Взглянул я – а Сергей этот, на которого она растерянно кивнула, по-хозяйски за руку ее держит, не отпускает.

Пойдем, – торопит ее, – дискотека началась.

Сейчас, сейчас, я догоню, вы идите, – это она сказала. Я сразу понял, что если бы не гнал ее, она бы ни за что не осталась. Так ей с ними хотелось, даже носки босоножек ее против меня были повернуты – видно, интерес у нее там был. Виду не подаю, смотреть стараюсь мимо.

– Я тоже не один, мы с девчонками приехали. Вот, за дровами послали, костер потухает.

Да?- удивилась она, и все оглядывается, оглядывается, только тогда успокоилась, когда компания ее за деревьями скрылась и голоса стихли.

Иди,- говорю, – догоняй, пьяный я,- а сам ее всей душой держу, не отпускаю. Гоню прочь, а сам держу.

У нее глаза как вспыхнут! Если бы я ее упрашивал остаться, она непременно бы убежала – такой характер. Все наперекор делала, я думаю – это от матери повелось. Она у нее больно истеричная была, от себя никуда не отпускала и влияние на нее имела огромное. Оля ее боялась и со страхом этим совладать не могла. Так первобытные, наверное, природу боялись, я имею в виду, ее страшные проявления – молнии и грозы, приписывая всему мистическое происхождение. Вы спросите, как же тогда Оля в деревню с ночевкой вырывалась?- да в том и дело все было, что мать часто в больнице лежала, вот она и вырывалась, словно птица из клетки. Только птаха, она поосторожней будет, а эта летела и прямо норовила в огонь попасть. То ли силу свою испытывала, такое бывает. У нас пацан в деревне был, вроде как все, а была такая в нем странность – норовил перед поездом пробежать, перед самым носом. Соберемся, бывало, когда товарняк идет, и смотрим. А он все расстояние сокращал, перебежит, бывало, там свистят, мы от страха кричим, а ему – в радость, он хмелел от всего. А раз споткнулся, и все – поезд его по рельсам размазал.

Рассказчик молчал. Никто не дышал, все чувствовали – приближается последняя глава его исповеди, а это и было похоже на исповедь. Давалась она ему тяжело, это все чувствовали.

Три раза я ее, упрямую, от себя гнал. Пошли гулять. Луна под облаками спряталась, темно, хмель в голову бьет – все про того, в клешах, думаю, и такая ревность меня взяла, что сильней жажды любви была. Раз сюда приехала, значит, мать в больницу попала. Не ко мне, не ко мне приехала – а сюда, с ним. Я сколько раз в город к ней хотел приехать, в парке бы гуляли, в кино сходили, она – ни в какую. Мне, говорит, в деревне встречаться нравится. Здесь все необычно, все по-другому. А вдруг в городе все не так будет?